Время правления Рамсеса III стало последним значительным периодом подъема египетской государственности в эпоху Нового царства. Это тридцатилетие, ознаменовалось новыми военными событиями, колоссальным храмовым строительством. Эпоха бурных междинастических событий и переворотов миновала, Египет, сумевший сохранить свое фундаментальное богатство, вновь вступил в полосу расцвета царской власти в последний раз на протяжении своей трехтысячелетней истории. Согласно приказу нового фараона с самого начала его царствования стал возводиться гигантский поминальный комплекс Мединет Абу на западном берегу Нила в Фивах, сооружению которого не помешали ни войны, ни социально-экономические конфликты. Комплекс Мединет Абу стал последним великим храмом эпохи Нового царства. Также при Рамсесе III были построены два прекрасных сооружения в Карнаке: первое перед вторым пилоном храма Амона, другое — недалеко от священного озера храма богини Мут, владычицы Ишеру. И все это, не считая начала работ по реконструкции Карнакского храма Хонсу и многих других мест строительства по всему Египту. В тексте Большого папируса Харрис Рамсес III перечисляет богатые дары и привилегии, пожертвованные им храмам страны. В какой-то мере папирус Харрис, документ длиной 40 м, состоящий из 79 склеенных листов, можно считать завещанием не только Рамсеса, но и всех поколений царей —его предшественников.
Воцарение Рамсеса III. Письменные источники
Рамсес III взошел на престол в 26-й день первого месяца сезона шему: “И тогда сказал царь Египта Усермаатра Мериамон, — да будет он жив, невредим, здрав (...) Назначил он (Сетнахт) меня наследником вместо Геба. И стал я устами начальственными великих Египетских земель в управлении всей страной до пределов ее. И упокоился он в небосклоне своем, подобно Девятке богов. Сделали они для него то, что делают для Осириса, перевезя в ладье, упокоив в его доме вечности на западе Фив. И тогда отец мой Амон, владыка богов, Ра-Атум и Птах Прекрасноликий возвели меня на престол как Владыку Обеих земель, вместо породившего меня. Принял я сан отца в ликовании. Страна была в умиротворении, наслаждаясь покоем. Радовались, видя меня в качестве правителя — да будет он жив, невредим, здрав, — Обеих земель, словно Хора, когда он был призван править Обеими землями вместо Осириса. Был я увенчан короной атеф с уреем и надел я венец с двумя перьями великими, подобно Татенену. Восседал я на престоле Хорахте, увенчанный диадемами, подобно Атуму.”
По всей вероятности, ему было уже за тридцать, а в его семье насчитывалось несколько детей. Безусловно, своим относительно спокойным и плодотворным царствованием Рамсес III был полностью обязан Сетнахту, сумевшему воплотить мечты о новой династии на зыбкой почве анархии, прекратившей существование дома Рамсеса Великого. В отличие от своих предшественников, он не оставил ни единого документа, датированного первым годом правления, в который многие цари начинали активную деятельность. Датированные источники от этого правления встречаются не особенно часто; исключением в этом смысле являются лишь колоссальный архив Дейр эль-Мединэ и памятники крупных чиновников. На 5-м и 15-м годах правления фараона были организованы особые поездки царя с целью проинспектировать состояние многочисленных храмовых комплексов страны. Между этими событиями заключены три большие военные надписи, повествующие о важных внешнеполитических событиях, последствия которых сказались на всей жизни долины Нила. Конец войн приходится на 11-й год правления Рамсеса III; в благодарность богам за мир, Рамсес высек на пилоне Мединет Абу текст Благословения Птаха, известный еще со времени Рамсеса II.
Документы, относящиеся ко второй половине царствования, довольно однообразны: религиозные тексты и декреты в пользу Амона, датированные 16-м и 20-м годами правления сохранились в Карнаке. В тексте стелы из Мемфиса от 24-го года царствования сохранилось упоминание об установлении культа Рамсеса III, существовавшего практически со времени его воцарения. Редкие царские памятники, сохранившие датировку, с лихвой компенсируются бесчисленными документами из Дейр эль-Мединэ, что, возможно, говорит о росте волнений в этом сообществе, приведшем к некому подобию мятежа на 29-м году правления царя.
Семья Рамсеса III
Крайне скудны наши знания о семье Рамсеса III. Единственное упоминание о его “великой супруге” сохранилось на базе статуи в храме Рамсеса во владениях Мут: это была царица Исида, сестра (?) царя. Кроме нее существовала, по крайней мере, еще одна женщина, предположительно царица Тити, обладательница красивой гробницы в Долине цариц, родившая царю одного из наследников, будущего Рамсеса IV. Полное отсутствие данных о второстепенных женах становится менее удивительным, если учесть, что даже главная супруга — Исида была упомянута только благодаря сыновьей памяти одного из своих детей — будущего Рамсеса VI, по приказу которого имя матери высекли на цоколе статуи отца. Свидетельством полного отсутствия у Рамсеса III внимания к своим женам стали пустые катуши у статуй цариц в Мединет Абу: их сыновья не удосужились оставить для истории имена матерей. Пытаясь во всем повторять Рамсеса Великого, Рамсес III имел большое потомство: все его преемники от Рамсеса IV до Рамсеса IX были его сыновьями и внуками. В Долине цариц обнаружены шесть гробниц сыновей Рамсеса III, отличающиеся высоким художественным уровнем росписей. Рамсес изображен представляющим умерших царевичей — Парахерунемефа, Хаэмуаса и Рамсеса Аменхерхепешефа богам загробного мира; другие три гробницы остались невостребованными, ввиду того, что их потенциальным обладателям удалось воссесть на престол. Все три гробницы принцев с захоронениями, а также еще одна в Долине царей были ограблены еще в древности.
Амбициозные претензии взрослых сыновей, бесспорно, стали причиной знаменитого заговора против фараона. Рамсес III был убит 14-го числа третьего месяца сезона шему на 32-м году правления.
Военные действия
Грандиозные триумфальные рельефы храма Мединет Абу упоминают три важные даты, связанные с войнами Рамсеса III: 5-й, 8-й и 11-й годы правления царя. Каждая дата фигурирует в начале длинной надписи, состоящей в основном из наименований вражеских народов, поверженных египетскими войсками. Военные действия 5-го и 11-го года были связаны с восстаниями ливийцев, события 8-го года стали продолжением эпопеи Мернептаха против “народов моря”. В источниках также имеются упоминания о нубийском и сирийском походах Рамсеса III, но так как какая-либо конкретная информация и датировки в текстах о сирийском походе из Карнака и Мединет Абу отсутствуют, они традиционно считаются фиктивными.
Наверное, одним из самых популярных в литературе аспектов военных событий эпохи Рамсеса III стала идентификация наименований народов, выступивших против Египта под собирательным названием “народы моря”. В них видели жителей островов Эгейского моря, филистимлян, обитателей Сицилии и Кипра. Бесчисленные догадки и гипотезы в настоящее время составляют десятки объемистых томов. События войны с “народами моря” как бы обрамлены двумя ливийскими войнами. Согласно анализу фрагментов папируса Харрис становится очевидным тот факт, что все три кампании были в какой-то мере связаны друг с другом; версия об их изолированности безнадежно устарела. Более того, перечень народов на стенах Мединет Абу абсолютно совпадает с “военными” документами Мернептаха, как будто с тех пор ничего не изменилось. Как и тогда фараон столкнулся с тремя направлениями военных действий – юг, запад и северо-восток.
К сожалению, тексты, посвященные югу — то есть пустынной части Куша — Нубии, высеченные на западной части внешней стены храма Мединет Абу практически не сохранились.
На западе военная угроза исходила вновь от населения земель Чемеху, Лебу и близких им Мешауаш. Совсем незначительную роль в войне играли Чехенну, хотя они и присутствуют в ряде текстов. Так или иначе, уже к моменту назревания волнений среди этих народов первые отряды ливийских воинов стояли на тех рубежах, где их когда-то остановил Мернептах. Большая надпись 5-го года в Мединет Абу является основным источником, повествующим о произошедших событиях. Наиболее часто, как и в папирусе Харрис, здесь упоминаются Лебу, в то время как народы, упомянутые в других источниках, например, Сепеду, опускаются вовсе. В сцене представления царем трофеев кампании, четыре вида пленников, которых он приводит, названы только как Лебу.
“Год пятый Его Величества Хора (...) царя Верхнего и Нижнего Египта, Повелителя Дня, Обладателя молодости и сияния, сверкающего, как луна (...) Сына Ра, Рамсеса, Властителя Гелиополя, первого в победе, появляющегося в Египте, когда Ра ожидает его с жертвованиями, которому божественная Эннеада даровала... победу, владыка доблести, воин, образом подобный сыну Нут (...) Образом подобный Ра в его утреннем появлении (...) Вот... вождь аморейцев в крови, нет семени его, народ его взят в плен, уведен... Каждый из земли его приходит с мольбой, дабы великое Солнце Египта посмотрело на них, дабы солнечный диск повернулся к ним (...) Сказали они (народ): “Велико Солнце земли нашей! Были мы потеряны на земле днем во тьме, когда царь Рамсес III взошел. Земли и страны повержены и приведены в Египет как рабы; собраны дары для насыщения богов его: провизия, другое добро наводнили Обе земли. В радости все в земле этой, нет опечаленного, ибо Амон установил сына своего на престоле его. Ход солнца во власти его. Он поверг азиатов и Чехенну. Уведены те, кто грабил добро Египта. Вот, была земля в опасности страшной со времен предшествующих царей. Были покинуты как боги, так и люди. Не было героя, дабы объединить их, когда были они в отступлении. Вот, был юноша, подобный грифону... быку, готовому к бою... на поле. Его кони подобны соколам... рыча подобно льву, ужасному в гневе. Воины (snn) могучи, как Решеп, когда они видят также десять тысяч... подобно Монту. Его имя как пламя, страх перед ним в землях. Земля Чемех собрана воедино в Ливии... и Мешауаш... Вот, сердце Его Величества наполнено мощью, (как) у льва грозного, бросившегося на овцу...
Вслед за этим поэтическим, но мало информативным вступлением, описывающим победу над народами запада, Большая надпись 5-го года неожиданно упоминает о двух народах, входящих в конгломерат “народов моря”: филистимлянах (Pw-rA-sA-ty) и джеккера (*A-k-kA-rA):“... Страны северные неспокойные в членах своих, даже филистимляне и джеккера, которые опустошили земли свои. Душа их пришла в крайней нужде. Были они воинами (t-h-rA) на земле, а также на море. Те, кто пришел на (землю)... Амон Ра был позади них, уничтожая их (...) Вожди их схвачены, уничтожены, повергнуты ниц. Стали они рабами...”
Интересен тот факт, что в надписи названия этих народов детерминированы иероглифами мужчины и женщины, что подчеркивало — речь шла не столько о воинах, сколько о целом народе. О их происхождении ничего не известно; кроме того, они не входили в число народов, с которыми воевал Мернептах.
В Большой надписи 8-го года, в качестве врага Египта выступают уже не Лебу, но только “народы моря”. Грандиозные сцены настоящих битв на суше и на море в последний раз покрыли стены египетских храмов, прославляя могущество и смелость царя и его войска, рассказывая о “тьме” египетских стрел, повергнувших врага, когда он был еще на кораблях. Тексты, сопровождающие изображения жестоки, однако тот факт, что некоторые из этих народов появлялись на египетской земле еще при Мернептахе, уточняет важное обстоятельство: египтяне с трудом отстаивали рубежи своего государства. Несколько сохранившихся определений воинственных племен представляют несомненный интерес: “иноземцы с севера, что были на своих островах”, “проникшие в устья Нила”, войска которых после разгрома “были рассеяны в море (Уадж ур)”.
Помимо филистимлян и джеккера, уже упоминавшихся в текстах 5-го года Рамсеса III, в документах 8-го года упомянуты народы Шекелеш, Шардана, Дануна, Уешеш. Фараон прибыл навстречу вражеским войскам в местность Джахи. В уже упоминавшихся “Восхвалениях царской резиденции”, в тексте, повествующем о красотах Пер-Рамсеса, говорится, что столица находится между Джахи и Землей Возлюбленной (т.е. Египтом). Таким образом, местность Джахи находилась близ Пелусийского русла Нила на восточной границе Дельты.
События 8-го года правления Рамсеса III недаром часто называют “нашествием народов моря”. В тексте упоминается большой перечень стран, не устоявших перед несокрушимыми армиями пришельцев: “Ни одна страна не выстояла против их рук, Хета (#tA), Кеди (Qdy), Кархемиш (Q-rA-qA-m-s A), Ирчу (A-rA-Tw), Ирса (A-rA-sA)”; единственная остановка была сделана в земле Амор. Если следовать традиционной локализации, согласно которой Хета — Хеттское государство в Малой Азии, Кеди располагался рядом с Угаритом, Кархемиш стоял на верховьях Евфрата, Ирчу (Арцава?) находился где-то на юге современной Турции, а Ирса было древним названием Кипра, то грандиозный размах “нашествия” действительно впечатляет.
Насколько красноречивыми кажутся грандиозные рельефные композиции, иллюстрирующие войны Рамсеса III, настолько же краток рассказ о произошедшем. Не вызывает сомнения, что состоялись две битвы: одна на суше, когда были практически уничтожены вражеские колесницы, другая — на море. Рельефы показывают египетских воинов, берущих на абордаж вражеские суда.
“Год 8-й Величества Хора, Быка могучего, Льва храброго, сильного руками, владыки силы, пленяющего азиатов, Любимца Двух Владычиц, Мощного в силе, подобного своему отцу Монту в разрушении Девяти Луков, изгнании их из земель их, Сокола, божественного рождением, превосходного и возлюбленного яйца Хорахте, властителя, прекрасного наследника богов, создавшего образы их на земле, удвоившего приношения им, царя Верхнего и Нижнего Египта, Владыки Обеих Земель, Усермаатра Мериамона, сына Ра Рамсеса, Властителя Гелиополя, царя, господина доблести, простирающего обе руки и уносящего дыхание жизни из стран жаром членов своих, великого властью Монту... (...) Он сметает миллионы один, рукой своей, все земли презренные и ничтожные перед ним, призывая... Приходят они, дабы увидеть Египет, простершись ниц, в поклоне перед ним. Говорят они в день каждый: “Монту в образе великом своем, тот, что в Египте среди вас, подняв свой могучий меч. Да разрешите вы нам всем прийти, чтобы мы могли сотворить для него... в его кулаке, царя Рамсеса III.” Великолепно появление царя, подобного сыну Исиды, защитнику, первенца Ра-Атума... носящего белую корону, носящего красную корону, прекрасноликого, увенчанного двумя перьями подобно Татенену. Его великолепие... раним утром, прекрасным, восседая на троне подобно Атуму, когда возложены на него регалии Хора и Сета; Нехбет и Буто, змеевенец Юга и змеевенец Севера, место их на голове его. Сжимают руки его скипетр хекет и плеть нехеху,... осознавая власть... (среди) Девяти Луков (...) Рамсес III, царь сам, говорит: “Слушайте меня, вся страна, собравшись в одном месте, двор, царские дети и вельможи, ... живущие... все молодые люди, живущие в земле этой. Да прислушаетесь вы к сказанному мной, дабы знали вы о том, что решил я для жизни вашей, дабы поняли вы силу отца моего божественного, Амона Кематефа, творца красоты моей. Велика мощь его..., победоносного над любым повергнутым недругом под стопой моей. Даровал он мне победу и рука его со мной, вот, любой, нарушивший границу мою — повержен десницей моей; выбор его пал на одного из сотен и тысяч, его установил он на престоле своем для спасения... когда нет ни единого человека среди них дабы защитить их от Девяти Луков. Я окружил его (Египет) своей силой и смелостью. Когда взошел я подобно солнцу, как царь над Египтом, я защитил его, я оградил его от Девяти Луков. Страны... иноземцы с севера, что были на своих островах, были в волнении. Ни одна страна не выстояла против их рук, Хета, Кеди, Кархемиш, Ирчу, Ирса, были они опустошены. (Встали они) лагерем в месте одном в Аморе. Они разорили его людей и земля их подобна несуществующей. Пришли они с огнем впереди себя, вперед на Египет. Вот, поддержка их: филистимляне, джеккера, Шекелеш, Шардана, Дануна и Уешеш. Объеденены земли эти, подчинили они рукам своим землю до границ ее. Были сердца их уверены, наполнены желанием их. Вот, теперь случилось, что благодаря этому богу, владыке богов, собрал я войска дабы (разогнать) их как диких птиц. Он увеличил силу мою и осуществил мною задуманное. Я двинулся вперед, согласно этим прекрасным вещам. Военачальникам, командирам пехоты, вельможам, приказал я обустроить устья реки, словно могучей стеной военными кораблями, ладьями и судами. Были они полностью снаряжены людьми от носа до кормы, воинами бесстрашными, солдатами из лучших египтян, подобных львам, ревущим на горных вершинах (...) Я, доблестный Монту, стоял перед ними, дабы могли они биться рука к руке рядом со мной (...) Те, кто пришел к границам моим, нет семени их; сердца их и души погибли навеки. Что до тех, которые собрались перед ними на море, пламя было перед ними, перед устьями реки и стена из металла на берегу окружала их. Были они сломлены, повергнуты, лежали на берегу; груды убитых от носа до кормы на их ладьях, все оружие утонуло в воде. Я повернул вспять воды в память о Египте; когда упомянут они имя мое в своей стране, да истребит их это, так как я восседаю на троне Хорахте, змеевенец (Wr.t-HkA.w) на голове моей, подобно Ра. Не позволю я иноземцам видеть границы Египта... Что до Девяти Луков, я увел их с их земли и их границ; принадлежат они мне. Вожди их и народ их (пришел) ко мне с мольбой. Я выполнил задуманное Господином Всего Сущего, божественного, повелителя богов. Возрадуйся, о Египет, до высот небес, ибо я правитель Юга и Севера на престоле Атума. Боги установили меня царем над Египтом, победителем, дабы изгнать их (врагов) из стран их. Даровали они мне царство, когда я был еще ребенком (...) Я защитил Египет, охранил его победоносной силой моей, с тех пор как принял я царство. (...) Cердце мое наполнено истиной ежедневно, ненавижу я ложь... боги удоволены истиной. Руки их — щит для тела моего, уничтожающий зло и несчастье перед членами моими. Царь, Властитель Девяти Луков, Владыка Обеих Земель, Рамсес III, да будет он жив, невредим, здрав, подобно Ра в вечности и бесконечности”.
Лишь только “нашествие народов моря” было остановлено, новые волнения начались на западных границах египетского государства на 11-м году правления фараона. На этот раз среди ливийских воинов преобладали не Лебу, а представители народа Мешауаш, возглавляемые вождем Машаром, сыном Капура.
Еще одно сражение, помимо войн с “народами моря” и ливийцами, упомянуто в папирусе Харрис. Врагом египтян на этот раз были племена Шасу из Сеира, кочевавшие в районе Эдома. Краткая информация об этих событиях имеется в Мединет Абу и Карнаке, где на рельефах изображено взятие царем одной из вражеских крепостей. В текстах сохранились два названия: город Ирчу и “хеттский Тунип”; сохранившиеся личные имена принадлежат представителям Сечетиу.
Безусловно, источники по войнам Рамсеса III не достаточно тщательно изучены вплоть до настоящего времени. Триумфальные тексты Мединет Абу завершаются перечнем более чем 250 наименований народов и местностей, большая часть из которых не идентифицирована. Огромную роль среди интересующих нас памятников играют, конечно же, рельефные иллюстрации к батальным текстам. Если судить о военных качествах Рамсеса III по квадратным метрам роскошных раскрашенных композиций из Мединет Абу, то он, конечно же, предстает великим воителем. Однако эпоха выдающихся египетских полководцев Нового царства — Тутмосов I и III, Аменхотепа II (XVIII династия), Сети I и Рамсеса Великого прошла. Осажденный врагами в собственной стране, Рамсес III достойно отразил вторжение, но египетский воин уже не мог, как когда-то победоносно появиться на берегах Оронта и Евфрата. Характерная черта документации эпохи Рамсеса III — пышность и отсутствие столь важной конкретной информации.
Столкновение египтян со столь сильными врагами на протяжении нескольких лет вызвало напряжение и шок в стране. Одновременно с созданием помпезных надписей во славу царя-победителя, в страхе перед военной угрозой строится стена высотой 15 м вокруг храма Тота в Гермополе, подобные работы ведутся в храме Осириса в Абидосе, в святилище Упуата в Ассиуте. Факты говорят, что фараон опасался вторжения врага не только в Дельту, но и в Средний Египет. Параллельно долине Нила от Гермополя до Абидоса обитали племена Чехенну, одного из народов, входивших в конгломерат Девяти Луков. Победы Рамсеса III умиротворили ливийцев лишь на время. Угроза с запада волновала Египет уже на 28-м году правления Рамсеса III, а позже и того чаще — в 1-й год Рамсеса VI, в царствования Рамсеса IX и XI, вплоть до того момента, когда в эпоху Третьего переходного периода ливийцы захватили царский трон и основали собственную XXII династию (945—715 гг. до н.э.) со столицей в Бубастисе.
Спокойствие на юге, в Нубии, было лишь кажущимся: не стоит забывать, что нубийцы сменили ливийцев в качестве завоевателей Египта и основателей XXV (Эфиопской) династии (747—656 гг. до н.э.).
Египет и окружающий мир в эпоху Рамсеса III
Сирия и Палестина. Синай
Войны, которые вели Мернептах и Рамсес III создают впечатление, что отныне Египту пришлось защищать уже свою собственную территорию. Об “азиатской империи” во времена XX династии, кажется, уже забыли. Египетские гарнизоны пока еще присутствовали в Сирии и Палестине, однако, их влияние здесь стало минимальным, а египетские памятники, этого времени — очень редкими. Распространенным типом египетского сооружения был “дом правителя”; именно в остатках подобных строений были сделаны основные находки, связанные с Египтом. Наиболее тщательно исследован “дом правителя”, выявленный в Бет-Шане; нам даже известно имя того вельможи, который обитал там во времена Рамсеса III — Рамсес Усерхепеш, который, скорее всего, был представителем египтизированной местной знати. В Бет-Шане была обнаружена статуя сидящего Рамсеса III. Несмотря на египетский облик царя, стиль, материал и уровень работы ясно говорят о том, что статуя вышла из мастерской местного мастера. Судя по всему, Рамсес III был последним фараоном, при котором хоть какое-то египетское присутствие в Палестине сохранялось. Самые поздние археологические находки египетских памятников в Лакише, Телль эш-Шария и Телль эль-Фара датируются этим царствованием. Самое верное доказательство медленного исчезновения египетского протектората над этими землями — отсутствие более поздних египетских храмов, посвященных только египетским божествам. Подобные памятники, датированные эпохой Рамсеса III, засвидетельствованы на Синае и в Тимне, но это были регионы, традиционно больше связанные с Египтом, нежели с Азией. Существование храма Амона в Газе, вероятно упоминаемого в папирусе Харрис (9, 1-3), до настоящего времени окончательно не доказано: царь соорудил в земле Джаху храм под названием “Храм Рамсеса III в Па-Ханаане” для людей Речену (Сирии). Локализация Па-Ханаана в Газе более чем сомнительна.
Стела 23-го года правления Рамсеса III обнаружена на Синае: она содержит титулатуру царя и восхваления Хатхор, госпожи бирюзы, во владения которой в Серабит эль-Хадим Рамсес совершил специальную экспедицию, упомянутую в папирусе Харрис:
“Я послал вельмож и чиновников в страну бирюзы, к матери моей, Хатхор, повелительнице бирюзы. Привезли они для нее серебро, золото, царское полотно, простое полотно, а также многие вещи, бесчисленные как песок в обитель ее. И вот, привезли мне чудесную настоящую бирюзу в мешках многих; привезены они в присутствии моем. Не было сделано ничего подобного со времен царей”.
Нубия
При Рамсесе III в Нубии практически ничего примечательного совершено не было. Обнаружены лишь царские имена, вырезанные на памятниках предшествующих царей и стелы “царского сына Куша” Хори, который, вероятно, от имени своего царя возвел часть храма в Кубане. Две статуи царя были когда-то воздвигнуты в Каср Ибрим: в настоящее время от них осталась лишь нижняя часть.
Египетское присутствие в Нубии в эпоху XX династии было непостоянным. Памятники этого времени были обнаружены в шестнадцати городах, однако на них встречаются имена всего лишь трех царей: Рамсеса III, Рамсеса IV и Рамсеса IX, которые хотя бы в какой-то мере были способны контролировать ситуацию на своих южных границах.
Ослабление контактов Египта с Нубией незамедлительно сказалось на поставках ко двору фараона золота. Ввиду этого, рельефы Мединет Абу, рассказывающие о нубийском походе Рамсеса III, отнюдь не кажутся фиктивными.
В начале царствования пост “царского сына Куша” все еще занимал Хори, сын Кама, получивший эту должность еще при Саптахе. Ему унаследовал его сын, Хори II, выполнявший обязанности наместника Нубии и при Рамсесе IV.
Экспедиция в Пунт
По приказу Рамсеса III была совершена экспедиция в страну Пунт, упомянутая в папирусе Харрис:“Построил я (Рамсес III) ладьи великие и корабли перед ними с командами многочисленными, сопровождающими многими, капитаны их с ними, наблюдатели и воины, дабы командовать ими. Были они наполнены добром Египта бесчисленным, каждого сорта по десять тысяч. Посланы они в великое море с водами, вспять текущими, прибыли они в страну Пунт, не было неудач у них, (прибывших) в целости, внушающих ужас. Ладьи и корабли были наполнены добром Страны Бога, из удивительных вещей страны этой: прекрасной миррой Пунта, ладаном в десятках тысяч, без счета. Дети правителя Страны Бога прибыли перед данью своей, приготовленной для Египта...”
На обратном пути корабли пристали к красноморскому побережью в районе, где начиналась дорога в город Коптос; там была произведена перегрузка товаров на нильские корабли, следовавшие на север, в Пер-Рамсес. Путь в страну Пунт, известную древним египтянам еще с Древнего царства, лежал через Вади Хаммамат по Красному морю. Наверное, самая знаменитая экспедиция в эту страну была совершена в 16 в. до н.э. по приказу царицы Мааткара Хатшепсут (XVIII династия). На стенах заупокойного храма царицы в Дейр эль-Бахри были запечатлены участники экспедиции, пунтийцы, египетский флот и, наконец, дары “Страны Бога”, как египтяне иногда называли Пунт. Самый драгоценный дар Пунта — ладановые деревья, привезенные по подобию Хатшепсут воинами Рамсеса III, изображены в сокровищнице храма Мединет Абу. Среди других товаров, привозимых из Пунта, египтяне отмечали черное дерево, кость, драгоценные камни, золото, редких животных. Дискуссия по поводу локализации страны Пунт продолжается и по сей день.
Оазисы и эгейский мир
При Рамсесе III и его преемниках оазисы на западной границе египетского государства упоминаются крайне редко, только в тех или иных списках продукции или в биографиях происходивших оттуда чиновников. Это объясняется прежде всего волнениями ливийских племен, практически отрезавших эти районы от остальной страны.
Контакты с эгейским миром были либо военными в эпоху баталий с “народами моря”, либо торговыми. Сосуды, изготовленные микенскими мастерами, хранились в высокопоставленных египетских семьях и даже копировались египетскими мастерами. Постепенно даже немногие коммерческие контакты Египта с эгейским миром сходят на нет.
Монументальные памятники эпохи Рамсеса III
Мединет Абу
Несомненно, наиважнейшим памятником, возведенным при Рамсесе III, стал его грандиозный заупокойный комплекс в Мединет Абу — “Храм Рамсеса Соединяющегося с Вечностью”. Своей хорошей сохранностью комплекс обязан нескольким обстоятельствам: Мединет Абу играл большую роль как в религиозной так и в светской жизни страны, включая в себя и храм и царский дворец; именно здесь находилась высшая администрация некрополей западного берега Фив; и, наконец, с наступлением арабской эпохи это место абсолютно опустело, и комплекс не использовался в качестве каменоломни.
От Нила к храму был прорыт канал, заканчивавшийся озером, на западной стороне которого находилась пристань с двумя лестницами, ведущими на террасу, увенчанную карнизом. Прямо напротив выхода с террасы возвышался колоссальный главный вход в храм, состоявший из двух последовательно расположенных ворот. Первые из них были включены в окружавшую всю территорию ансамбля внешнюю стену, вдоль которой были построены зубчатые башни-бойницы. Башни по обе стороны входа служили помещением для стражи. Вторая стена, также зубчатая, отстояла от первой на расстоянии 12 м. Возвышаясь до 18,4 м, она имела толщину 10,5 м. На фасадах двух гигантских башен — заимствованного египетским архитектором азиатского мигдола, поставленного в качестве главного входа, — были высечены огромные изображения царя, повергающего врагов Египта; перед ними на особых возвышениях стояли статуи. Западные половины верхних частей башен соединялись переходом. Здесь были устроены комнаты для увеселения фараона, расположенные в двух этажах, украшенные рельефными сценами из гаремной жизни и освещавшиеся полукруглыми окнами. Поднимались сюда по пандусу, шедшему со двора. Имелась также лестница на крышу, откуда открывался великолепный вид на Нил и окружающий некрополь. Проход между башен фланкировали две статуи богини Сехмет. Примыкавшая к главному входу территория ансамбля была отделена невысокой стеной с небольшим пилоном (I) в центре западной стороны, к которому от входа вела дорога. По бокам дороги находились два священных озера и маленькое святилище, построенное еще при царице Хатшепсут. Вся территория за маленьким пилоном была вновь обведена стеной, к которой примыкали жилища жрецов и служебные помещения. Центральный участок территории комплекса был также обнесен стеной с огромным пилоном (II) посередине восточной стороны и башнями по углам и серединам других сторон. Внутри этой стены и находился дворцовый ансамбль и храм, по планировке очень напоминающие Рамессеум. Только гипостиль был меньше, и, по-видимому, около дворца располагался сад с прудом. Все раскрашенные рельефы на пилонах, стенах и колоннах сохранили свои восхитительные цвета до наших дней. Входы были оформлены, как в Пер-Рамсесе, цветными изразцами. Слева от гипостиля находилась сокровищница храма.
Строительству комплекса не помешали даже кровопролитные войны; надписи на его стенах восхваляют победы царя Рамсеса: Большая надпись 5-го года и сцены, повествующие о первой ливийской войне, располагаются на внутренних стенах второго двора, о “нашествии народов моря” рассказывают тексты на плоскостях гигантского второго пилона; на западной стороне первого пилона находится Надпись 11-го года и сцены второй ливийской войны. Высочайший уровень рельефов Мединет Абу полностью опровергает популярное сейчас мнение об упадке египетского искусства при XX династии, несмотря на то, что колонны первого двора и царские статуи-пилястры несколько тяжелы: эти детали совсем не портят общий вид ансамбля. Именно из Мединет Абу происходят замечательные статуи Рамсеса III, многие рельефные композиции из комплекса невероятно жизненны и реалистичны: захватывают дух сцены охоты царя на диких быков, сохранившиеся на южном торце второго пилона. Фигуре стоящего на колеснице царя, статичной и спокойной, противостоит хаос и безумие спасающихся в прибрежных тростниках животных — быков, газелей, вспугивающих диких птиц и рыбу в заводях. Бесспорно, это один из самых ярких шедевров египетских художников, воплотивших в камне жестокие царские забавы, словно вспоминая анималистическое искусство Амарны. Имена авторов этих композиций время не пощадило.
Карнак и Луксор
Небольшой храм, построенный Рамсесом III в нынешнем первом дворе храма Амона в Карнаке, очень похож на храм, возведенный этим царем в комплексе Мут; он состоит из пилона, фланкированного двумя колоссами царя, двора, украшенного с трех сторон осирическими статуями, святилища. “Во владениях Хонсу” Рамсес только начал работы по перестройке храма Аменхотепа III; его имя выявлено лишь на фундаменте сооружения. О небольшом святилище Рамсеса III в Луксорском храме мы знаем лишь из письменных источников; в Луксоре же он украсил рельефными изображениями внешнюю стену храма Амона.
Рамсес III и долина Нила
Имя Рамсеса III было высечено отнюдь не только в Фивах, но и во многих других городах Египта. В Дельте, в Телль эр-Ретабе он расширил храм Рамсеса II. Строительные работы велись в Атрибисе, где выявлены несколько блоков с именем царя, в Пер-Рамсесе по его приказу был возведен дворец, а сам город переименован: имя Рамсеса II было заменено (!) именем Рамсеса III. В Гелиополе обнаружены остатки созданного в это время укрепленного комплекса, блоки с титулатурой фараона найдены в Абидосе, Эдфу, Ахмиме, Эль Кабе, на острове Филе. В тексте Большого папируса Харрис упомянуты также некоторые другие города, которые Рамсес III не обошел вниманием, однако археологических подтверждений этим данным пока не обнаружено.
Вельможи двора
Мы практически ничего не знаем о выдающихся личностях, которые были бы современниками Рамсеса III. Известны два вельможи, занимавшие при нем пост везира. Первый, Хори, вступил в эту должность еще при Саптахе. Он сумел пережить смуту конца XIX династии. На 10-м году правления Рамсеса III его сменил некто Та, впервые упомянутый в источниках на 16-м году правления царя. На 29-м году правления Рамсеса Та, будучи одновременно везиром Севера и везиром Юга, упоминается в деле о волнениях в селении Дейр эль-Мединэ; одновременно он участвовал в подготовке празднества сед царя, доставляя в Мемфис — место прохождения церемонии — статуи богов из Верхнего Египта. После 29-го года все упоминания о Та исчезают. Так как на первом году правления Рамсеса IV обязанности везира исполнял верховный жрец Амона, а собственно везир появился лишь на втором году правления нового царя, можно предположить, что по каким-то причинам несколько лет пост второго человека в государстве оставался вакантным.
Правитель Фив Пасер известен благодаря построенной им капелле, блоки которой были использованы при реставрации западной башни Мединет Абу. Верховным жрецом Амона сначала был Бакенхонсу, занимавший эту должность еще при Сетнахте, а затем Усермаатранахт и его брат (?) Рамсеснахт. Растущая независимость власти храма Амона в Карнаке и усиление влияния везира на государственные дела подтверждаются текстом папируса Харрис (59,10 — 60,1), рассказывающем о наказании везира, вмешавшегося, вопреки воле царя, во внутренние дела храма Хора в Атрибисе.
Царя окружает огромное количество “виночерпиев”, как известно, в большинстве случаев азиатов по происхождению. Именно они преобладали в числе судей, участвовавших в разбирательстве по делу о заговоре против Рамсеса III; среди самих заговорщиков также преобладали их коллеги.
Нубия, как уже упоминалось, попала во власть одной семьи из Бубастиса, несколько представителей которой носили имя Хори. Из этого же города, а, может быть, даже и из той же семьи, происходил Ирои, верховный жрец Бастет, участвовавший в заговоре против царя и казненный; ему унаследовал его сын — также Хори. Огромное количество документов повествует о людях, занимавших менее завидные должности, но, как показывает история, гораздо более порядочных — художниках и мастерах из Дейр эль-Мединэ.
Кризис конца правления Рамсеса III
Царствование Рамсеса III завершилось неблагополучно. Самый могущественный царь XX династии, установивший свою власть на остатках смуты и волей-неволей участвовавший в трех больших войнах, завершил свои дни, когда Египет был словно наполнен беспокойством. Постоянная внешняя угроза, безусловно, задавала характер волнений в обществе; последствием военных кампаний стал экономический и политический кризис; нарастающее азиатское влияние и постоянная профанация привели к началу медленного угасания традиционной сакральной культуры. Коррупция проникла даже в храмовые структуры. Так, некто Пенанукет, состоявший в должности жреца бога Хнума на острове Элефантина, на протяжении пятнадцати (!) лет расхищал и продавал храмовое имущество, прежде чем его выявили и наказали. Общественные беспорядки на 29-м году правления Рамсеса III и заговор против царя стали кульминацией кризиса, охватившего все египетское государство.
“Забастовка” в Дейр эль-Мединэ
Экономическое положение в стране было настолько критическим, что провизию перестали поставлять даже населению Дейр эль-Мединэ. Начался голод. Население поселка, включая женщин и детей, вышло за скрывавшие их от остального мира стены в надежде получить провизию в одном из царских поминальных храмов. Толпа с криками и плачем обошла комплексы Хоремхеба, Тутмоса III, Рамессеум, храмы Сети I и Мернептаха. В это время везир Юга и Севера Та, в личные обязанности которого входило управление жизнью в Дейр эль-Мединэ, находился на севере страны, участвуя в подготовке царского празднества Сед. Забастовка продлилась неделю, с 10 по 17 день второго месяца сезона перет, когда, наконец, запоздавшие провизия, вода и одежды были распределены. Однако спустя месяц забастовка повторилась по тем же причинам. Когда Та вновь прибыл в Фивы на 28 день четвертого месяца, его обвинили в расхищении имущества, предназначенного обитателям многострадального поселка. Конечно же, он оправдался, но только письменно, не удостоив визитом Дейр эль-Мединэ. Довольствие, увеличенное наполовину, было распределено. Вскоре Та исчезает из анналов истории, однако положение в поселке от этого отнюдь не улучшилось. Жители Дейр эль-Мединэ приходили к стенам Мединет Абу на 31-м году правления Рамсеса III, а затем и на 1-м году царствования Рамсеса IV.
Заговор против царя
Сегодня уже сложно ответить на вопрос, была ли некая связь между общественным кризисом, концом карьеры везира Та и заговором против Рамсеса III. Об этом заговоре, одном из самых известных во всей древнеегипетской истории, мы знаем, прежде всего, из текста Туринского юридического папируса, содержащего частичный отчет о деле и приговор судей. Эти материалы дополняет информация из другого свитка, в настоящее время разделенного на два документа — папирус Ли и папирус Роллин, в которых рассказывается о магических действиях, совершенных заговорщиками. В тексте папируса Рифо также уточняется, что царем, против которого был составлен заговор, был Рамсес III.
Вступление Туринского папируса представляет собой речь самого царя, наставляющего судей, которые будут разбирать дело; одновременно царь представлен так, как будто он уже находится в ином мире среди богов. Речь идет о тексте, безусловно созданном, подобно папирусу Харрис, уже при Рамсесе IV, выступающем в роли исполнителя последней воли отца. Этот факт подтверждает гипотезу об успешно осуществленных намерениях заговорщиков.
“Повелел я (т.е. Рамсес III) начальнику сокровищницы Монтуэмтауи, начальнику сокровищницы Паиферту, штандартоносцу Кара, дворецкому Пабеса, дворецкому Кедендену, дворецкому Баалмахару, дворецкому Паирсуну, дворецкому Джхутирехнеферу, царскому докладчику Пенренут, писцу архива Маи, писцу архива Параэмхебу, штандартоносцу пехоты Хои: “что же касается речей, сказанных этими людьми — я не знаю их. Пойдите и допросите их”. Они пошли, и они допросили их и они предали смерти от собственных рук тех, кого они предали смерти — я (их) не знаю, (и они) наказали других — я (их) также не знаю. Повелел (я накрепко): “Берегитесь, остерегайтесь ошибочно подвергнуть наказанию чело(века) ... который над ним”. Так я сказал им опять и опять. Что же касается всего сделанного, это они, которые сделали это, и пусть падет все, что они сделали на их головы, ибо освобожден я и защищен я на протяжении вечности, ибо я среди праведных царей, которые перед Амоном-Ра, царем богов, и перед Осирисом, правителем вечности”
Несмотря на то, что мы довольно мало знаем о реально происходивших событиях, из текста источников становится ясно, что во главе заговора находилась царица по имени Тейе и ее сын, именуемый в отчете Пентауром, хотя его настоящего имени мы опять же не знаем. Заговор быстро распространился в женском доме царя. В итоге, царица Тейе хотела посадить на трон своего сына, который, по-видимому, не имел на это никаких прав. Законный наследник престола, будущий Рамсес IV, упоминается в качестве единственного претендента на престол уже с 22-го года правления отца, предстающий в текстах вместе со своим братом, будущим Рамсесом VI. Вероятно, подобная определенность вызывала зависть и ревность со стороны второстепенных жен и их детей, которые и создали основу для заговора.
Дам царского дома поддержали многие высшие сановники — всего двадцать два человека. Одну из центральных ролей в произошедшем исполнял управитель дворца фараона Паибакикамен, ему помогали дворецкий Меседсура, начальники гарема Паининук и Патауэмдиамон, другие знатные люди. Вместе с царицей они стали посылать другим дамам женского дома подстрекательные письма:
“...Люди, приведенные из-за тяжких, совершенных ими преступлений и помещенные в зале допроса перед великими вельможами зала допроса, для допроса начальником сокровищницы Монтуэмтауи, начальником сокровищницы Паиферту, штандартоносцем Кара, дворецким Пабеса, писцом архива Маи, штандартоносцем пехоты Хори. Они допросили их. Они нашли их виновными. Они установили их наказание. Их преступления схватили их.
Тяжкий преступник Паибакикамен, который был главой дворца. Он был приведен из-за заговора, который он сделал вместе с Тейе и женщинами гарема. Он объединился с ними. Он стал передавать их речи во вне, их матерям и их братьям и сестрам, говоря: “Волнуйте людей! Поднимайте возмущение, чтобы сделать злое против их владыки”. Он был представлен перед великими вельможами зала допроса. Они рассмотрели его преступления. Они нашли, что он говорил их. Его преступления схватили его. Вельможи, которые допрашивали его, дали его наказанию постигнуть его.
Тяжкий преступник Меседсура, который был дворецким. Он был приведен из-за заговора, который он сделал вместе с Паибакикаменом, который был главой дворца, и с женщинами, чтобы поднять возмущение, чтобы сделать злое против их владыки. Он был представлен перед великими вельможами зала допроса. Они рассмотрели его преступление. Они нашли его виновным. Они дали его наказанию постигнуть его.
Тяжкий преступник Паининук, который был начальником царского гарема при службе. Он был приведен из-за объединения, которое он сделал вместе с Паибакикаменом и Меседсура, чтобы сделать злое против их владыки. Он был представлен перед великими вельможами зала допроса. Они рассмотрели его преступление. Они нашли его виновным. Они дали его наказанию постигнуть его (...)
Тяжкий преступник Уаэрму, который был дворецким. Он был приведен из-за (того, что он) слышал речи от главы дворца, к которому он пришел, утаил их и не сообщил их. Он был представлен перед вельможами зала допроса. Они нашли его виновным. Они дали его наказанию постигнуть его (...)
Жены привратников гарема, сообщницы людей, которые злоумышляли речи, и которые были представлены перед вельможами зала допроса. Они нашли их виновными. Они дали их наказанию постигнуть их, 6 женщин (...)
Пентаур, которого звали другим именем. Он был приведен из-за заговора, который он сделал с Тейе, своей матерью, когда она злоумышляла речи вместе с женщинами гарема, чтобы сделать зло против его владыки. Он был представлен перед дворецкими, чтобы допросили его. Они нашли его виновным. Они оставили его на месте. Он умертвил себя сам...”
Интересно отметить, что, видимо в процессе следствия подозреваемым меняли имена. Так, имя Паибакикамен означает “Вот, слепой слуга”, имя Меседсура — “Ра его ненавидит”, а имя Бинэмуас — “Мерзость в Фивах”. “Несомненно, имена этих людей до трагической развязки были “Добро в Фивах” и “Ра его любит”, писал П. Монтэ, — но они потеряли право на них”.
Через некоторое время несколько членов трибунала сбежали вместе с заговорщиками. Когда они были найдены, их ждало страшное наказание — им отрезали носы и уши.
“Люди, которых наказали отрезанием их носов и ушей из-за того, что они пренебрегли сделанными им хорошими указаниями, сказанными (царем). Женщины ушли. Они настигли их там, где они были. Они пировали там вместе с ними и вместе с Паисом. Их преступления схватили их: тяжкий преступник Пабеса, который был дворецким. Сделали ему его наказание. Они оставили его. Он умертвил себя сам; тяжкий преступник Маи, который был писцом архива; тяжкий преступник Таинахт, который был воином пехоты; тяжкий преступник Нанаи, который был главой полиции. Человек, который был вместе с ними. Его выбранили, ему сказали очень скверные слова. Его оставили, не сделали ему дурного: тяжкий преступник Хори, который был штандартоносцем пехоты”.
Ничего не известно о судьбе сердца заговора — царицы Тейе. Особый интерес представляет способ, которым преступники пытались погубить царя:
“...он начал делать магические свитки для препятствования и устрашения, начал делать богов и людей из воска для ослабления людских тел; он дал их в руку Паибакикамену, которого Ра не сделал управителем дворца, и другим тяжким преступникам, говоря: “Возьмите их”; и они взяли их. Теперь, когда он укрепился во зле, которое он сделал, в котором Ра не дал ему преуспеть, он был допрошен. Его нашли виновным во всем зле, которое замыслило его сердце. Воистину, он сделал все это вместе с другими тяжкими преступниками (...)
Вот, когда Пенхевибин, бывший смотритель царских стад, сказал ему: “Дай мне свиток, чтобы наделить меня силой и могуществом”; он дал ему магический свиток царя Усермаатра Мериамона, да будет он жив, невредим, здрав, Великого бога, его господина, и он начал (совершать магические действия) над людьми. Он пришел к стене гарема, отдаленному, пустому месту. Он начал делать людей из воска с надписями, чтобы их внес внутрь управитель Арим, (препятствуя) одному двигаться и околдовывая других (...) Теперь, когда допросили его, нашли его виновным во всех преступлениях и во всем зле, замысленном в его сердце. Воистину, сделал он им все это, вместе с другими тяжкими преступниками; отвратительны они миллионам богов и миллионам богинь. Были им вынесены великие наказания смертью, о которых боги сказали: “Исполните их над ними!”
Описывая казнь главных злоумышленников, писец употребляет довольно странные выражения: “они оставили его на месте; он умертвил себя сам”. Это могло означать, что по приказу суда преступники покончили с жизнью самостоятельно. Однако Г. Масперо после тщательного исследования мумии, найденной в Дейр эль-Бахри и известной как “Безымянный принц”, высказал более драматичную догадку. Останки принадлежали мужчине тридцати лет, хорошо сложенному и без всяких пороков, который был погребен без обязательного бальзамирования. Более того, тело было завернуто в ритуально нечистую для египтян сырую шкуру барана. Все внутренние органы остались на месте. “Никогда еще лицо не отражало такой мучительной и страшной агонии. Искаженные черты несчастного говорят о том, что почти наверняка его похоронили живьем”.
Погребение Рамсеса III. Завещание потомкам
Рамсес III скончался в начале 32 года правления — на 14-й день третьего месяца сезона шему в Фивах, так как новость о смерти фараона и восхождении на престол Рамсеса IV достигла Дейр эль-Мединэ 16-го числа этого же месяца.
Царя похоронили в просторной гробнице в Долине царей, строительство которой было начато еще Сетнахтом. Открыта усыпальница была еще в древности, о чем свидетельствуют граффити на ее стенах. Хотя первые три коридора были построены Сетнахтом, находящиеся рядом боковые камеры отделывал уже сам Рамсес. При строительстве третьего коридора была пробита крыша гробницы Аменмесеса. Ось гробницы Рамсеса III в результате была перенесена немного вправо. Проход вел через четвертый коридор, помещение ложной шахты, первый колонный зал, два зала, предшествующие погребальной камере к самому погребальному покою, где находился саркофаг. Четыре боковые камеры и заключительный коридор завершали гробницу.
Великолепно сохранившиеся рельефы гробницы превосходны. Дверной проход фланкируют две уникальные хаторические колонны; над ними помещено традиционное изображение богинь и солнечного диска. Стены первых двух проходов украшены текстами и рельефами Литаний Ра. Небольшие боковые камеры второго прохода содержат уникальные изображения царского оружия, ладей, знаменитые фигуры арфистов, предметы роскоши, среди которых были даже сосуды “эгейского” типа. В третьем коридоре Сетнахт предстоит перед различными божествами. Сцены из Амдуат появляются в четвертом коридоре, стандартные образы богов присутствуют на стенах помещения шахты, которая, тем не менее, в гробнице Рамсеса III отсутствует. Первый колонный зал украшен сценами и текстами Книги Врат, а также изображениями самого Рамсеса, предстоящего перед различными божествами. Поврежденная водой декорировка погребальной камеры состоит из синтеза иллюстраций к Книге Врат и Книге Земли. Астрономических изображений на потолке не было, зато в боковых камерах присутствуют тексты Книги Божественной Коровы. Стены дополнительного коридора покрыты сценами суда Осириса, определяющего праведность души в сонме предвечных божеств.
Рамсесом III был узурпирован превосходный каменный саркофаг Сети II. В великолепном антропоморфном деревянном саркофаге Рамсеса III, украшенном изображениями богинь и четырех сыновей Хора, было обнаружено тело Аменхотепа III в — гробнице-тайнике Аменхотепа II. Известны пять ушебти царя, хранящиеся в Лондоне, Турине, Лувре и Дюрхеме. Царская мумия была найдена в тайнике Дейр эль-Бахри внутри огромного саркофага царицы Яхмес-Нефертари.
В память о своих деяниях Рамсес III оставил потомкам завещание. Заключительная часть папируса Харрис посвящена последней воле фараона, желавшего увидеть на своем престоле законного наследника, перечисляющего все свои благие дела, совершенные во славу предков и в наставление грядущим поколениям.
“...Покрыл я всю землю фруктовыми садами зеленеющими и позволил народу отдыхать в их тени. Дал я, чтобы шла женщина Египта без боязни в то место, куда она хочет, без того, чтобы посягали чужеземцы или кто-либо в пути. Дал я пребывать в праздности войску и колесничим в мое время, причем шердены и кехеки пребывали в своих городах покоящимися в праздности. Не испытывали они страха, ибо не было мятежей в Сирии и схваток в Куше. Их луки и их оружие мирно покоились на складах, тогда как они насыщались и пили с радостью. Их жены были с ними, и дети их при них. Не оглядывались они назад (из беспокойства). Сердца их довольны, ибо был я с ними, защищая и охраняя их. Я кормил всю страну: будь то чужеземцы, будь то египетский народ, мужчины и женщины. Я вызволил человека из беды его, и я дал ему дыхание. Избавил я его от сильного, более влиятельного, чем он. Дал я всем людям жить в спокойствии в их городах... Удвоил я снабжение страны, тогда как прежде она была нищей. Страна была сытой в мое правление. Делал я благие дела, как богам, так и людям... Провел я царствование (свое) на земле в качестве правителя Обеих Земель, причем (были) вы рабами у ног моих и не попирал я вас.
Были вы угодными сердцу моему, сообразно с полезными делами вашими и выполняли вы рьяно мои повеления и поручения.
И вот, упокоился я в некрополе, подобно отцу моему Ра. Я соединился с Эннеадой богов на небесах, на земле и в мире загробном. Утвердил Амон-Ра моего сына на троне моем. Принял он мой сан правителя Обеих земель благополучно, воссев на престоле Хора... Усермаатра Сетепенамон, да будет он жив, невредим и здрав, наследник Ра от плоти его, Рамсес Хекамаат Мериамон...”
